Улыбка Бога [СИ] - Михаил Гвор

— Не знаю, шо решат командиры, но я таки верю в этот гембель! — Любецкий подскочил с места, хлопнул ладонями по бедрам. — Я таки вспомнил, где имел слышать этих интонаций! Таки их говорят ежедневно и непрерывно! И поскольку Костя таки Рысенок по нашему слову, то я буду последним шлемазлом, если ми имеем не самого настоящего Рыса! Или как там зовут большую полосатую зверюгу, которая кушает мяса чуть меньше, чем ваш тигр?

— Это что ж получается, — спросил Петро, — ты и Рысенок — одно лицо?

— Сам не пойму, — пожал плечами йети. — Когда-нибудь ученые разберутся. Может быть. Вроде, как физиономия у нас внутренняя и одна, а вроде, как и каждый отдельно. Я вот помню, что в той реальности было. А любой из вас — нет. Так, Кость?

Пограничник, погрузившийся целиком в размышления, коротко кивнул, и снова замер с отсутствующим выражением лица. Не каждый день наталкиваешься на самого себя, да еще большого и с клыками. Любой растеряется.

— Так что люди мы разные, — продолжил йети, который и сидящим на корточках был выше каждого на полметра минимум. — Да и не человек я теперь. Зовите, что ли, Грымом, а то запутаемся вконец…

— Мда… — старлей ожесточенно терзал затылок, — часть вопросов снялась. Зато новых… То, что ребята живые, я только рад. И дранницкие ноги унесли — тоже здорово. Это ж надо, а!? Людей живыми жечь вздумали, сволочи! Европа… — презрительно протянул Свиридов. — Да, кстати, мамонты откуда взялись?

— Какие мамонты? — пораженный Грым, вытаращил глаза, непонимающе переглянувшись со Звин. Та тоже встретила новость с удивлением.

— Обыкновенные. Мохнатые. С хоботами и бивнями.

— А… это точно? — теперь уже очередь чесать затылок выпала Грыму.

— Точнее не бывает, — усмехнулся старшина. — Мы их в Василевичах встретили. Пацаны мелкие у этих чудов шерстяных на спинах разъезжают, шо твои угнетенные индусы на слонах.

— Однако…

— Ладно, вопросы еще позадаем, будет время! Ты мне вот что скажи, Грым, — тихо спросил лейтенант Свиридов. — Дальше-то что? Ты ж не для того на раскрытие пошел, чтобы байки травить?

— Не для того, — кивнул йети. — До сих пор мы воевали по моей памяти. Но реальности расходятся. Нарушили мы слишком много. Причинно-следственные связи и все такое, — Грым неопределенно махнул лапой. — Да и в моей жизни прошлой, в отряде на четыре бойца меньше было. И детдомовских не было. На Василевичи тогда не нападали…

— И что?

— А то, что чем дальше время идет, тем меньше цена моим знаниям. Одно могу сказать точно. Через два дня вы должны встретиться с диверсионной группой капитана Догунина, заброшенной с той стороны фронта. Атаковать станцию Свислочь. Она сейчас под завязку гружеными эшелонами забита, потому задача капитана — уничтожить все, что получится. Но атака будет неудачной. С трудом удастся оторваться от погони и уйти на юг. Там на моей карте все пометки есть. Если чего не понятно будет — растолкую дополнительно. Сейчас немцы большой шум подняли, крепко мы им досадили. Боюсь, капитана с группой могут прихватить еще при высадке. К тому же вы к дранницким перебираться собираетесь. Можете с Догуниным и не встретиться. Да и ребят, что тогда на станции погибли, жалко, — Грым вздохнул. — Мысли у меня на эту тему есть, но одним нам не справиться. Мы же безоружные, — йети развел руками, — больно пальцы здоровые, никуда не пролазят. А на одной силе — ненадежно. Так что неплохо бы нам объединиться.

Люди переглянулись.

— Давай, Грым, рассказывай, чего придумал, — улыбнувшись, сказал лейтенант. — То, что ты помнишь, надо использовать. Враг у нас общий, так что… — он бросил вопросительный взгляд на старшину. — Верно?

— А то ж, — отозвался тот, — гуртом и батьку сподручней бить. А уж за немца и речи нет!

15–16 июля 1941. Белоруссия

Прыгать ночью на лес, не имея никаких ориентиров внизу — дело непростое. И очень опасное. Хуже могут быть только прыжки на воду. Куда приятнее десантироваться посреди бела дня на поле Тушинского аэроклуба. Но лучше зависнуть на ветке, чем схлопотать пулю из немецкой винтовки…

Да и выбора у группы не было. С того момента, как Присягу приняли. И вообще, красноармеец должен стойко переносить тяготы и невзгоды воинской службы. И, в том числе, прыгать на лес в надежде проскочить сквозь неприметные промежутки между ветками, или мечтать, что найдется гостеприимная поляна, уставленная копенками свежескошенного сена… Лишь бы вилы зубьями вверх не торчали.

Сразу, как над головой с легким хлопком раскрылся купол парашюта, капитан начал вертеть головой, пытаясь высмотреть своих. Все были на месте. Кто чуть ниже, кто чуть выше. Все же, подсмотренная кем-то из разведчиков английская метода — вываливаться плотной группой — имела и кучу полезных свойств. Например — по квадрату выброски группу почти не раскидывало, несмотря на ощутимую разницу в весе десантников. Могут, конечно, стропы перехлестнуться, но случайности неизбежны что на море, что в воздухе…

Краем глаза, капитан засек и зарево на юго-востоке. «Район Свислочи примерно. Ну совсем звиздец, однако! Никакого понятия о светомаскировке! Финны заводы в Темпере и то гасили на ночь…». Рассмотреть подробнее времени не хватило. Несколько сотен метров высоты кончились быстро. И под ногами уже замаячили вершины гостеприимной Пущи. Вроде как чуть левее мелькнула проплешинка… Догунин потянул стропы, корректируя направление… Есть контакт!

Приземление прошло отлично. Почти. В тот момент, когда земля ощутимо ударила ноги капитана, а купол, недовольный столь быстрым финалом, еще опадал на землю, на десантника навалились два тела. Догунин попытался поймать одного из нападающих на прием… Куда там, если противники и уступали в подготовке, то значительно превосходили суммарным весом. Через несколько секунд капитан лежал на земле, спеленатый тонким шпагатом, врезавшимся в тело даже сквозь обмундирование. Время тянулось как резиновый кисель… Хотя тренированный организм упрямо твердил, что прошло не больше пяти минут, как рядом с капитаном уложили остальных десантников, точно так же повязанных по рукам и ногам.

«Вот черт! Не бывает так! Не могли мы влететь настолько глупо, — мысли не бежали. Они скакали, перепрыгивая с одного на другое. — Группу сдали. Кто? Ни одного врага свалить не успели. И до гранаты не дотянуться. И задача провалена…»

— Пятеро, товарищ командир! — раздалось неподалеку. — Шестой на дереве завис. Сейчас союзница снимет. Если раньше сук не обломится!

«По-русски говорят… Почему по-русски? Странные немцы… Или предатели? РОВС какой-нибудь? Может, из Югославии набрали!? Ну почему до кольца не дотянуться!?»

— Документы есть?

— Нету, товарищ старший лейтенант. У них по карманам только пистолеты с «лимонками» распиханы.

«Товарищ старший лейтенант? Товарищ?! Что за бред?!»

Загадка, к счастью, скоро разрешилась. Повязанный по рукам и ногам, капитан, сумел все же заметить нового человека, подошедшего поближе. Человек прошелся вдоль лежащих диверсантов, чему-то усмехнулся, и представился;

— Старший лейтенант Свиридов, девятый ЭсПэ. Прошу прощения за жесткий прием, товарищи. Но вы могли не разобраться в ситуации и начать стрельбу. Кто из вас капитан Догунин?

Круговорот мыслей забурлил вовсе уж с запредельной скоростью: «Если окруженцы, то откуда знают фамилию?! Немцы еще могут знать, если в штабе предатель. Окруженцы — точно нет. Но в чем смысл? Как пленные мы ценности не представляем. И на каком же уровне гнида сидит?!»

— Не доверяете, — усмехнулся тем временем старший лейтенант. Или лже-лейтенант? — И правильно. Я бы тоже поберегся в такой ситуации. Ладно, сами разберетесь, что к чему.

— Товарищ капитан, — теперь лейтенант обращался прямо к Догунину, каким-то образом определив старшего, — мы сейчас вас развяжем. Оружие чуть позже вернем. А то начнете еще стрелять во все стороны. Мы все-таки в немецком тылу, лишний шум не нужен.

— Слышишь, старлей! — голос охрип. То ли от волнения, то ли еще от чего. — Откуда фамилию знаешь?

— И не только фамилию знаю, но и с задачей вашей ознакомлен. Только загвоздка вся в том, что врать я Вам не хочу, Никита Павлович, — ответил Свиридов, — а правда настолько невероятна, что так просто и не объяснишь. Переберемся к нашей базе, там за чаркой чая и обсудим ситуацию. Как раз группа отвлечения вернется.

— Какая еще группа отвлечения? — пробормотал капитан, пытаясь рывком подняться. Но тренированное тело самбиста не сумело справиться с соперниками, дружно навалившимися на спину, и накрепко пресекшими лишние телодвижения. — Что Вы в загадки играете? Если действительно наши — развязывайте и доложите согласно Устава! — продолжил Догунин выплюнув набившуюся в рот прелую листву.

— Как только радиста вашего принесут… А вот уже! Видите, товарищ капитан? Это часть той же истории. Ключевая, притом. А насчет Устава, это Вы погорячились. У меня свое начальство, у Вас свое.